Сегодня ночью, проводя мониторинг блогосферы, мы наткнулись на только что сделанную протодиаконом Андреем Кураевым запись в «Живом Журнале».

Боясь, что она может исчезнуть, мы сохранили её и приводим ниже в неизменённом виде:

«Я всю свою жизнь посвятил изучению проблемы религии, проблемы поиска Бога внутри себя, и проблемы обратного поиска – поиска Богом человека. Я перечитал тысячи и тысячи книг, пытаясь понять, как вернуть людей в лоно церкви.

А вчера я решил отвлечься и посмотреть чудный мультик «Южный парк». Попал на ту серию, где обсуждается проблема католичества. Где дети ищут Бога в католической церкви, и, вроде бы следуют всем правилам и канонам. Исполняют все предписания священников, несмотря на их, иногда абсолютную, абсурдность.

А потом оказывается, что за ризой правил и постулатов скрывается совсем не Бог, а гигантская паучиха, требующая всё новых и новых жертв. И я содрогнулся от омерзения и выключил эту гадость. Но кадр с пауком всё не шёл у меня из головы.

А пару часов спустя я наткнулся в сети на дискуссию двух моих прихожанок, которые обсуждали вынесенный 17 августа приговор по делу, не буду повторять какому. И первая говорила, что ей самым страшным кажется не колония, а то, что двое маленьких детей два года не увидят своих матерей. И не могла понять, чем виноваты дети. И приводила в пример страшное древнее племя, которое поклонялось богу смерти, Молоху. Алтарь Молоха представлял жаровню, на которую кидали младенцев и слушали их предсмертные вопли.

А вторая женщина говорила, что двух лет колоний мало, и что эти «шмакодявки» покусились больше чем на Бога. Потому что с её точки зрения, большинство россиян верят не в Бога, а в Патриархальную православную церковь.

И тут образ отвратительной паучихи с новой силой вспыхнул у меня в мозгу. Вот она! Из католической церкви она перебралась к нам… Надела ризы и золотые покровы, и властвует в царстве серости, убожества и мракобесия. Вот она, равноапостольная паучиха, которая поощряет в людях все самое низменное. Которая заставляет их чувствовать себя вечно униженными и от того получать тем большее удовольствие, чем более слабого человека у них появится унизить самим. А если удастся унизить сильного и ясного – о, как будет тогда ликовать! Как она будет упиваться мыслью, о том, что её убожество победило!

Это то существо, которое будит в человеке все дремучие первобытные инстинкты – стадное чувство, отсутствие здравого рассудка и патологическое желание убивать и калечить, калечить и убивать. Некое «Оно», собирающее в себе все самые гадкие человеческие стороны. И не забывающее кричать при этом «Осанна!» и «Аве я!».

Осанна, существо! Ты получило заслуженную победу. И я как будто вижу счастливые лица россиян, с упоением вопящих: «Два года? Мало! Десять! Двадцать! Пятьдесят! Пусть сгниют в застенках они, осквернительницы священного ложа гигантского паука! Распни его, распни!».

И мне, человеку всю жизнь посвятившему православию, как никогда страшно. Потому что разум твердит: «Ты давал обеты и приносил клятвы. Ты обязан их сдержать. Не будет православия – и ты станешь медью гремящей, кимвалом звенящим».

А сердце, разрываясь от боли, кричит: «Беги, Форест! Беги!».